Представляем интервью с Евгением Кобылянским - продюсером, композитором и музыкантом. 2017 был для многих непростым, но продуктивным. А каковы ваши итоги года?

— Год был, прямо скажем, насыщенным. Были творческие удачи и поводы для радости, связанные с моей юной протеже Ладой Мишиной, с моими собственными новыми песнями и инструментальными произведениями, много интересных творческих встреч. Спустя несколько лет попал на фестиваль «Славянский базар», что тоже очень порадовало, встретил многих коллег.

Как вы считаете, насколько сегодня актуальны музыкальные фестивали, премии и подобные масштабные мероприятия, в центре которых — бессменные мэтры постсоветской эстрады?

 — На мой взгляд, такая концепция устарела. Если мы говорим о большом музыкальном форуме, то, безусловно, в его программе должны быть представлены все жанры, которые сегодня активно развиваются. Когда культурный форум превращается в событие на потребу, он теряет свою значимость, происходит стремительная духовная деградация. Вот мы ругаем Европу — а в Европе за год можно успеть посетить с десяток фестивальных площадок, на которых я слышу и современную классику, и экспериментальную музыку, и потрясающе интересные этнические коллективы. Это есть, это развивается, у этого есть аудитория. А нашей аудитории внушают, что кроме музыки «два притопа, три прихлопа» не существует ничего. Но людей ведь нельзя так долго обманывать!

 Возможно ли изменить ситуацию?

— Вопрос упирается в финансирование. Но только люди, которые могли бы стать меценатами, этого не делают. По пальцам можно перечесть интеллигентов с хорошим уровнем образованности, которые способны оценить и понять, во что действительно стоит вкладываться. Поэтому все меценатство у нас в основном уходит в область шансона. Да и в эстрадном мейнстриме профессионалов не так много осталось. Сегодняшняя ситуация в российском шоу-бизнесе такова, что без жесткого вмешательства со стороны государства — причем я говорю о коренных преобразованиях, начиная с закона о культуре и заканчивая регламентированием отношений между создателями интеллектуальной собственности и исполнителями, интеллектуально-правовыми вопросами — без революционного поворота ничего не изменится.

А как тогда быть молодым исполнителям?

 — У них могла бы быть многомиллионная аудитория, но они попросту не могут до нее достучаться — не могут получить площадки, чтобы организовать концерты. Поэтому молодежь уходит в интернет. Посмотрите - сколько есть интересных экспериментальных проектов, достойных внимания? Но для них просто нет места на большой сцене, потому что никто не отважится сейчас на национальном телевидении показать именно таких альтернативных артистов.

И на кого тогда стоит равняться?

— Я в качестве продюсера провел несколько сезонов на шоу «Голос» в одной из европейских стран. Это совершенно другая история! Отбор идет по другим принципам. Я получал колоссальное эстетическое удовольствие от работы, потому что мы действительно создавали что-то интересное, креативно подходили к звучанию, к репертуару. Огромное внимание уделяется будущему солистов. А наши победители «Голоса» вообще кому-то нужны? Проблема даже не в том, что у нас нет талантов, а в установке «скопировать и испортить».

Неужели совсем не видите просвета?

 — Последний оплот, который можно сохранить — это классическая музыка. Поэтому, когда в конце года мне было сделано предложение возглавить в качестве программного директора радиостанцию «Орфей» — единственную в российском FM-диапазоне, передающую классическую музыку, — я с готовностью принял предложение. Здесь работают прекрасные специалисты с высшим музыкальным образованием, и мне невероятно приятно общаться с людьми на понятном для себя языке, на котором я, к сожалению, практически не имею возможности говорить с большинством звезд современной эстрады.

Как вы видите свою деятельность на новой должности?

 — У нас есть абсолютно единое понимание того, как дальше развиваться - конечно, назрела необходимость перемен. Я — человек быстрых темпов. Как у человека с классическим образованием, у меня сложилось четкое осознание, что любая симфония начинается с Allegro. Поэтому я задаю оркестру серьезный темп. И я уже вижу тот продукт, который должен вскоре получиться, хотя это, конечно, вопрос не одного дня.

Какие реформы планируете провести?

 — Мы работаем над реализацией идей, которые позволят принять новые программные решения, открыть новые направления. Например, в программах радиостанции мне бы хотелось развивать такое направление, как современная этно-музыка. Это безумно интересно и действительно важно. Поэтому я хочу, чтобы наша радиостанция была, как сейчас любят говорить, евангелистом открытий в этой области — в плане поиска самых интересных, самых новаторских коллективов, которые трактуют этническую музыку в современном ключе. В отдельную ветвь я собираюсь вывести психоделику кино. За последние несколько десятилетий огромное развитие во всем мире получила школа киномузыки. Симфонический оркестр в кино записывается совершенно иначе, чем просто в концертном зале. Такая музыка пробуждает в человеке игру воображения, даже если он при этом не смотрит фильм, к которому она была написана. Она стремительна, интересна и очень информативна. Что уж говорить о других - родственных классике - направлениях? Например, современные аранжировщики-симфонисты берут жемчужины рок-музыки и делают симфонические версии — иногда это бывает крайне интересно. Сложились целые направления, такие как симфо-рок, классик-рок, где музыкальная фактура академично выстроена в четкой крупной форме на основе многослойных аранжировок и современного инструментария. И с такими произведениями тоже хочется познакомить нашего слушателя, ведь сегодня это, бесспорно, уже признанная и неотъемлемая часть классического наследия. То же можно сказать и о джазе — если на волне радио «Орфей» звучит Джордж Гершвин, то точно так же могут звучать и Леонард Бернстайн, и Коул Портер — и, собственно, последовавшая за ними эпоха симфоджаза, который благодаря этому звучанию стал в джазе некоей классической ветвью.

Коль скоро мы избрали своим девизом «Благородная классика во всем», то именно благородство классики объединяет все то, что сегодня планируется к выходу в эфир. Именно наша профессиональная избирательность позволяет филигранно отбирать сокровища музыки, соответствующие определению “классика” - ведь мы в большом ответе перед своей аудиторией. Важное место я, как продюсер, уделяю молодым именам - новым талантливым классическим исполнителям. И ещё о важном - мы начали огромную работу по восстановлению и оцифровке пленочных архивов радиостанций и коллекционеров с записями классики 70х-80х. Попадаются уникальные редкие исполнения и мы будем щедро делиться этими находками с нашим слушателем.

Скоро на Орфее появится рубрика, сродни колонке главного редактора, — я буду выходить на связь с нашими слушателями в прямом эфире и вести открытый диалог. Я готов к конструктивной критике, потому что меня действительно интересует мнение нашей растущей аудитории. Как лицо радиостанции, я должен выходить на арену с открытым забралом, не боясь того, что кто-то метнет камень. Мое дело — принять и, конечно же, отразить хорошую подачу.

 Как при таком объеме задач у вас хватает внутренней энергии на творчество? Где вы черпаете вдохновение?

— Желание творить меня не покидает. Иногда я делаю наброски, как говорится, на манжетах, у меня всегда с собой есть нотная бумага, и даже если под рукой нет инструмента — это не страшно. Я отношусь к той редкой категории людей, которые слышат музыку глазами. Так что вдохновение от меня не уходит. У нас с ним особенная взаимная любовь. Над какой музыкой вы сейчас работаете в первую очередь? — Сейчас я больше занят инструментальной музыкой. Я продолжаю свой сольный проект KobRa — причем, вторую пластинку делаю с акустическими музыкантами. Возможно, какие-то пьесы даже будут переложены для симфонического оркестра. При этом я сохраняю теплое отношение к песенному жанру — все-таки я ему посвятил много лет. Моя маленькая отдушина в сольном творчестве — это блюзово-гитарная музыка - такая тонкая поэзия для души.

 А с людьми общаться успеваете?

— Пожалуй, единственное, чего у меня нет — это личной жизни. Меня не хватает на многих людей, которым я бы хотел уделить больше времени и внимания. Я ничего не могу с этим поделать — век стремителен, а у меня есть задачи, которые я должен успеть воплотить. Нужно творить, генерировать идеи и не бояться их осуществлять. К сожалению, сегодня что-то хорошее в основном происходит не благодаря, а вопреки.

Почему после стольких лет за границей вы вновь черпаете вдохновение и работаете в России?

— Не знаю, имею ли я право называть себя патриотом, но это, впрочем, не столь важно. У меня нет проблем с работой ни в одной европейской стране. Почему я здесь? Почему я на радио «Орфей», вновь в своей московской квартире-студии? Потому что это моя страна. Я отношу себя к той категории миссионеров, которые должны остановить стремительную духовную деградацию в России. Схватить за шиворот и не дать упасть в пропасть. Чтобы в следующей жизни у меня не было сожалений — мол, мог и не сделал. Могу и делаю!